- Одной из самых обсуждаемых тем на прошлой неделе стала новость о том, что плавучий СПГ-терминал этой зимой отправится не в Палдиски, а в Финляндию. Центристы начали сбор подписей для выражения вотума недоверия министру экономики и инфраструктуры Рийне Сиккут. Как вы считаете, должен ли кто-то в данной ситуации взять на себя политическую ответственность и понести наказание?
- По-моему, значение местонахождения этого терминала переоценивают. Важно, что для Эстонии газ и надежность снабжения этой зимой будут обеспечены. Находится ли при этом терминал по одну или по другую сторону Балтийского моря, не так важно. Особенно если учитывать то, что в этом договоре или меморандуме о взаимопонимании, который заключил Таави Аас, было указано, что к концу 2023 года этот терминал в любом случае перейдет в Финляндию. Просто вначале соглашение было такое, что где раньше будет достроен причал для приема сжиженного газа, туда и отправится терминал.
Все действовали с рекордной скоростью. Финны думали, что достроят свой причал к середине 2023 года, оказалось, что смогут к декабрю. Мы доделаем свой к концу ноября. Учитывая то, что этот терминал арендован Финляндией, и то, что у финнов больше нет других каналов снабжения, кроме Balticconnector, который объединяет нас и Финляндию, а также то, что их потребление газа составляет 14 тераватт-часов в год, а наше потребление – три с половиной тераватт-часа в год, труба в нашем направлении эту потребность удовлетворяет, а в их сторону - нет. Это была просьба Финляндии. В соответствии с изначальным соглашением должно было бы быть наоборот, но учли их потребности.
- Компании Infortar и Alexela строят этот причал по заказу государства, и можно только представить их разочарование. Это же очень нехороший сигнал для всей бизнес-среды: государство — ненадежный партнер, с ним рискованно иметь дело. Вы не согласны с такой оценкой?
- Нет, не согласна, потому что эта сага была, конечно, намного длиннее. На самом деле сначала шли переговоры, в ходе которых Alexela требовала у государства разных условий. Потом они вдруг сказали: нет, мы построим этот причал и не будем ничего просить у государства. Вы можете вернуться к весенним инфочасам в парламенте, где я должна была отвечать на этот вопрос. На самом деле, сначала было очень много требований, но потом они сказали: "Нет, мы сделаем это на свои деньги, мы арендуем и терминал на свои деньги".
Мы были в очень сложной ситуации в правительстве. Если в частном секторе говорят, что они сделают это по своим статьям расходов, у государства ничего для этого спрашивать не будут и все равно пойдут дальше с арендой со стороны государства, то, во-первых, возникает вопрос, каким образом туда добавятся деньги налогоплательщиков. Ведь мы тогда спрашивали, какие гарантии нужны, но Alexela сказала, что ничего не надо. Сейчас у меня нет перед собой всего описания этой саги, но при необходимости все это можно расписать: в какой-то момент у Alexela возникла неуверенность в том, что вдруг терминала там не будет, возместим ли мы тогда как-то расходы. Мы ответили, что да, мы готовы. С учетом того, что это важная часть инфраструктуры, мы готовы выкупить причал по доказанной стоимости строительства. Но такого договора Alexela с нами заключать также не захотела.
Мы по-прежнему предлагаем, что мы готовы приобрести причал. Что случилось, когда они сказали, что сделают сами, ничего не прося у государства? Это показалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. И когда выяснилось, что так все же не получится, мы снова обратились к финнам и сказали, что все же заключили бы это соглашение. Мы поставили на карту свою репутацию, чтобы частный сектор мог сделать это. Мы вновь обратились к Финляндии, которая уже на тот момент продвинулась в вопросе аренды и арендовала терминал в одиночку. Но для нас важно сейчас то, что, во-первых, газом на эту зиму мы обеспечены, а во-вторых, мы готовы выкупить у частного сектора, то есть у Alexela, этот причал, по доказанным расходам, чтобы не возникало убытков и чтобы можно было подвести черту под этим делом.
- Давайте проясним еще одну вещь. Министр экономики Рийна Сиккут говорит, что знала об этом еще на момент вступления в должность, то есть 18 июля. Наверняка тогда и вы как глава правительства не могли этого не знать. Тогда почему почти три месяца на эту тему не говорили?
- Это не так. И конечно, Рийна Сиккут, сможет сама это объяснить. Она говорила о том, что уже тогда у нее было ощущение, хотя никто этого не говорил, что финны на самом деле хотели бы, чтобы терминал был на их стороне. Но у финнов был с нами этот договор, где было указано, что терминал будет у того, у кого первым будет готов причал. Финны, вероятно, искали момент, как нам сказать о своем желании. Пока они нам этого не сказали, мы исходили из договора и пытались достичь соглашений по этой части, получить подтверждение, что это соглашение в силе, этот терминал будет у нашего причала. Тогда нам этого подтверждения не дали, и, исходя из этого, Рийна Сиккут предполагала или пришла к выводу (опять же, я не могу говорить за нее), что они хотели бы, чтобы терминал был у них, с учетом того, что у них нет ни одного другого источника, с учетом того, что Россия перекрыла газ Финляндии, на что они не рассчитывали.
Учитывая, что у нас есть соединение с Латвией, у нас есть газ в латвийском газохранилище, потом у нас есть СПГ-терминал в Клайпеде (38 тераватт-часов), есть также соединение Литва-Польша. У нас есть альтернативные источники, а у них, кроме терминала и Balticconnector, ничего нет. И, поскольку у нас в деле частный сектор, надо иметь в виду то, что государство не продает газ предприятиям и людям, для этого есть частный сектор, который заключает договоры. Частному сектору нужна была уверенность, вне зависимости от того, куда придет терминал, чтобы они смогли бронировать интервалы, когда они смогут приводить в этот терминал свои грузы газа. Если нет определенности, где будет находиться терминал, они не могут заключать эти соглашения, а там каждый день на счету. И пока финны нам не сказали, что они хотели бы, чтобы арендованный ими терминал прибыл в Финляндию, потому что у Финляндии будет готов причал, пока у нас не было этой информации, мы добивались подтверждения, что будет так, как мы договорились.
- На прошлой неделе появилась информация, что ваши коалиционные партнеры, социал-демократы, собираются предложить новые меры поддержки населения в трудные времена, потому что одной только универсальной услуги, о которой вы договорились, недостаточно. Вы сами как считаете?
- С ценой на электричество такие дела, что самым сложным будет октябрь. Потому, что все механизмы поддержки, универсальная услуга начнут влиять только на счета за октябрь, то есть в ноябре. Что мы должны здесь учитывать? Цена на универсальную услугу рассчитана с самых эффективных устройств производства электричества. С этой услугой можно играть где-то в интервале пяти тераватт-часов. Если будет больше получателей, то есть если будет превышен определенный объем, то обойтись эффективными устройствами будет нельзя. Таким образом, цена для потребителей, микро- и макропредприятий и бытовых потребителей повысится.
Что мы должны учитывать? Мы находимся в той ситуации, в которой электричества меньше, то есть предложения меньше, чем было раньше, поскольку Россия остановила торговлю электричеством в сторону Европы, прежде всего в сторону Финляндии. На нашем рынке теперь на 1000 мегаватт меньше. Представьте себе ситуацию с засухой, когда воды нет. Если воды нет, наша готовность оплатить разницу между спросом и потреблением не решит проблему. То есть для того, чтобы цены снизились, мы должны либо снизить спрос, либо увеличить предложение. А предложение в производстве электричества в одночасье нигде не возьмешь. Следовательно мы должны уменьшить потребление. Самым существенным следствием уменьшения потребления также будет цена. Если мы будем делать такие вещи, которые, на самом деле, с одной стороны, не мотивируют экономить, и, с другой стороны, увеличивают цены для бытовых потребителей или маленьких микропредприятий, то мне на самом деле кажется, что это неразумно.
- То есть никакие другие меры поддержки вы сейчас обсуждать не готовы?
- Мы только что составили стратегию государственного бюджета на четыре года и представили ее Рийгикогу. В понедельник Рийгикогу начнет рассматривать ее на первом чтении. Там есть очень объемные пакеты поддержки по электричеству, также пакеты для поддержки людей. Я напоминаю, что помимо универсальной услуги мы начиная с октября начнем выплачивать пособие в размере 50 евро на мегаватт с потребления электричества для бытовых потребителей. Мы будем компенсировать потребителям газа и центрального отопления 80% от цены, которая превышает 80 евро за мегаватт-час.
Дополнительно с 1 января до 654 евро поднимется не облагаемый подоходным налогом минимум, поднимутся также семейные, детские пособия, поднимется пенсия. В октябре уже поднялось пособие для одиноких пенсионеров. Все это для того, чтобы помочь людям пережить это сложное время. Каждый раз, когда мы что-то делаем с этими деньгами, в то же время мы не можем сделать что-то другое, поэтому в бюджете есть два приоритета: с одной стороны – государственная оборона, безопасность, с другой стороны – люди, чтобы помочь людям пережить это сложное время.
С пособиями, к сожалению, такие дела… Я читала также манифест работодателей, на самом деле это классическая трилемма, когда одновременно хотят три вещи: налоги нельзя поднимать, пособия должны быть для всех и, в-третьих, пособия должны быть настолько большими, чтобы от них был эффект. Все эти три вещи одновременно невозможны. Мы должны подумать, как решить эту ситуацию. Мы решили это таким образом, что направили пособия прежде всего бытовым потребителям, людям, чтобы помочь жителям и семьям.
- В таком случае о том, чтобы всерьез воспринимать идеи оппозиции, речи вообще не идет, но я все же спрошу. Что вы думаете о предложении центристов дать бесплатно 130 киловатт-часов электричества всем домохозяйствам, а также расширить список получателей универсальной услугу за счет средних предприятий и муниципальных учреждений?
- По этому поводу я скажу, что кажется, что Центристская партия находится в панике. Мартин Хельме и EKRE предлагали 30 евро за мегаватт-час, что, кстати, тоже неосуществимо, но они не могли привести доводы, как этого достичь. Поскольку Центристская партия и EKRE конкурируют друг с другом, то кажется, что Центристская партия хочет предложить больше, и дошло до того, что давайте вообще бесплатно. Но это нельзя воспринимать всерьез. Я помню, во время коммунизма тоже говорили, что все бесплатно, и что в итоге из этого получилось?
- Если посмотреть на последние результаты социологических исследований, то центристам действительно есть о чем беспокоиться. А чем вы объясните продолжающую расти популярность EKRE, которая, по данным фирмы Norstat, уже совсем немного отстают от реформистов?
- Все это понятно. Людям тяжело, и в сложные времена всегда выходят популисты с простыми решениями для сложных проблем. И эти обещания работают, потому что в сложные времена люди хотят услышать, что есть такие простые решения. Однако эти простые решения неосуществимы ни в каком виде, но оппозиции не нужно отвечать за свои слова, пояснять, как ты будешь этого добиваться. К сожалению, именно так к этому и нужно относиться. И увеличение их поддержки отражает это. Я, конечно, очень надеюсь, что, как я сказала, во-первых, в ноябре должно проявиться действие универсальной услуги, а также подоспеть пособия в области энергии, отопления, газа. Дополнительно с января поднимутся семейные пособия, не облагаемый подоходным налогом минимум, поднимутся пенсии. Все это должно помочь людям, надеемся, что люди тогда поймут, что простых решений не бывает.
Относительно электричества подумайте: на данный момент и уже довольно длительное время в Европейском союзе электричество дешевле, чем у нас, только в четырех странах Евросоюза — Финляндии, Швеции, Португалии и Испании. Если бы эти простые решения были осуществляемыми, как говорит Мартин Хельме, то, я уверена, все остальные страны уже давно бы их использовали. Мы занимаем пятое место с конца по цене за электричество, по сравнению с другими странами, где цена намного выше.
- В сложные времена легко набирать очки в оппозиции, где можно выступать с любыми нереализуемыми популистскими идеями. Однако реформисты, будучи во главе правительства, уверенно удерживают лидерство. На этой неделе вы уже начали свою предвыборную кампанию, появились плакаты со слоганом "Эстония в надежных руках". Вы считаете, что все делаете правильно?
- Конечно, невозможно всегда все делать правильно, но один мудрый человек, не помню кто, сказал: "В сложные времена лучше всего принимать правильные решения, хуже, когда ты принимаешь плохие решения, но хуже всего не принимать решений вовсе". Каждому решению, особенно если оно принято во время кризиса, под давлением, сопутствуют свои риски, все нужно взвешивать, но решения принимать необходимо. Важно то, что мы никогда не идем на компромиссы в отношении важных ценностей, того, что Эстония независимая, свободная страна, и мы сами можем принимать решения в своих делах. Сейчас именно это поставлено на карту.
Мы ни в коем случае не будем предавать своих друзей, поскольку ценность дружбы проявляется тогда, когда ты сам находишься в беде. Если ты не помогал другим, то это тебе аукнется. У нас очевидный выбор: быть великодушными, протягивая руку помощи тем, кто в беде, или быть мелочными и искать во всем лишь свою выгоду, и тогда, в нынешней сложной ситуации, это обязательно ударит по нам. Поэтому в сложные времена Партия реформ всегда выводила страну из трудностей, от сложных решений мы никуда не бежим и готовы делать это и дальше.
- Социологи подсчитали на основе нынешних рейтингов, что если бы выборы в Рийгикогу состоялись сегодня, то Партия реформ получила бы 35 мест, EKRE – 30, центристы — 15, "Ээсти 200" — девять, а "Исамаа" и соцдемы — по шесть. Чистая математика показывает, что самая очевидная коалиция при таком раскладе — это реформисты и EKRE. Представить это довольно сложно, но все же: вы не исключаете такую коалицию?
- Я не вижу, чтобы мы с EKRE могли сформировать какую-то коалицию после выборов. Просто по той причине, что мы занимаем такие разные позиции. Я могу привести целый ряд примеров, где у нас кардинально разные точки зрения. EKRE сразу же бросила бы Украину. Уже Мартин Хельме говорил, я цитирую: "Что она там гавкает в сторону России и собирает какие-то танки-памятники". На самом деле это гавканье в сторону России является защитой Украины и поддержкой Украины любым возможным способом. Если мы сейчас этого делать не будем, то наш нейтралитет на самом деле будет означать безразличие к тому, что там сейчас убивают людей.
Также все, что касается разных важных показателей. Мы хотим, чтобы экономика Эстонии была умной, инновационной, мы верим в научно обоснованный подход, науку, высшее образование. Посмотрите, как EKRE осуждала интеллектуалов и университеты, не говоря уже об осуждении науки, если посмотреть на их отношение в начале пандемии и к вакцинам в частности. Таких вопросов целый ряд. Я, честно, не вижу ни одной точки соприкосновения с ними. Мне кажется, выбор очевиден: мы открытая, ориентированная на Запад, дружелюбная и успешная Эстония или мы маленькая, злая, закрытая страна.
- В связи с наступлением ВСУ на восточном и южном фронтах началась массовая эвакуация людей с оккупированных территорий в Россию — кто-то бежит сам, кого-то вывозят насильно. Подавляющее большинство из них – граждане Украины, но это, как пишет глава редакции мнений Postimees Мартин Эхала, ничего не говорит об их умонастроениях. По его словам, беженцы могут оказаться своего рода Троянским конем. Что вы ответите на такие слова?
- Эстония открыла свое сердце украинским военным беженцам и действительно помогала спасающимся от войны с Россией. И мы старались помогать насколько это возможно. Конечно, на границе мы проводим тщательный контроль: сейчас беженцы бегут к нам прежде всего с восточной границы, и мы проверяем, действительно ли они военные беженцы или просто пытаются казаться ими. Мы действительно разворачивали на границе людей, которые не могли предъявить никаких доказательств по поводу случившегося с ними.
Каждый день пограничники отправляют обратно и не пускают в страну несколько десятков человек. На это есть разные причины. Но, конечно, с одной стороны, мы тоже говорили, что там, где можно помочь украинцам на Украине, к этому нужно стремиться, выделяя деньги и так далее. Но если посмотреть на эскалацию России за последние недели, как она бомбит ранее совершенно безопасные города, снова Киев и западные города, стараясь нанести как можно больший ущерб гражданским людям и гражданской инфраструктуре, несомненно, украинцев ждут тяжелые времена и суровая зима.
- Газета Laupäevaleht написала, что в правительстве вопрос беженцев вызвал жаркие споры. О чем спорили?
- Да, на прошлой неделе мы обсуждали этот вопрос в кабинете правительства. Министр внутренних дел не видит проблемы в этом. Действительно, все, о чем вы говорите, справедливо: если раньше въезжали женщины и дети, то сейчас приезжает много мужчин. Есть те люди, которые долгое время жили на оккупированной территории, до того, как началась война. Я имею в виду не 24 февраля, а раньше, они долго там жили, они никак не пострадали и не хотели бежать, но теперь увидели такую возможность. Конечно, здесь есть разные причины.
В ситуациях, когда у людей возникают проблемы на границе, порой складывается впечатление, что им кто-то давал советы, как они должны отвечать на вопросы. Если человек говорит неправду, это автоматически ставит под сомнение его надежность. Тогда у полиции есть право спросить: о чем еще вы нам солгали? Поэтому проверяются проездные документы, людей опрашивают, проверяют их историю совместно с партнерскими учреждениями, чтобы прояснить ситуацию, и тогда, опираясь на все данные, принимается решение — пропустить человека в страну или отказать ему в этом.
В ближайшее время у нас должно наладиться сотрудничество с Украиной в том отношении, что мы получим и их базы данных, чтобы не опираться только на то, что говорят люди, а проверять и по базе данных Украины, соответствуют ли данные действительности. Но то, какие беженцы и какими путями будут прибывать зимой из Украины, сейчас, к сожалению, никто не знает. Больше всего это зависит от того, где будет идти война в зимние месяцы. В связи с этим мы должны делать все возможное, чтобы война закончилась, и дать Украине дополнительное вооружение, чтобы они смогли преодолеть агрессора и восстановить разрушения в своем государстве.
- Одно нововведение — сотрудничество с украинской стороной и обмен данными — вы упомянули. А какие еще меры собираетесь предпринять, что изменится на границе в ближайшее время?
- Да, мы продолжим это обсуждать. Действительно, на столе были разные предложения, но министр внутренних дел, как мне показалось, в отличие от остальных в правительстве, не посчитал это необходимым. Поэтому мы продолжим обсуждение.
- Митрополит Таллиннский и всея Эстонии Евгений отправил министру внутренних дел Лаури Ляэнеметсу ответ на письмо, полученное из МВД 7 октября. В нем он еще раз подчеркнул, что не поддерживает войну и не разделяет слова патриарха Кирилла. Глава МВД сообщил, что удовлетворен таким ответом. Вас это тоже удовлетворяет?
- Да, я довольна тем, что митрополит прояснил свою точку зрения, это, несомненно, важно. И важно также было понять то, что эту войну он не поддерживает. Я знаю, что в Министерстве внутренних дел на этой неделе пройдет встреча между митрополитом и представителями государства, планируется также встреча Совета церквей, членом которого является митрополит. Конечно, я не владею русским языком достаточно хорошо, но я понимаю, что в русском языке есть разница, говоришь ты "на Украине" или "в Украине". Из этого можно понять действительную точку зрения, но я не улавливаю так хорошо нюансы русского языка, и для меня то, как он так объяснил свою точку зрения, является удовлетворительным.
- А насколько вообще уместно светскому государству влезать в такие дела и выдвигать подобные ультиматумы? Ведь митрополиту грозило лишение вида на жительство, а значит, он должен был бы покинуть страну. И насколько в таком случае искренним можно считать заявление Евгения, сделанное под нажимом?
- Да, если говорить о вопросе, было ли предупреждение об отмене временного вида на жительство, как вы сказали, ультиматумом, проверкой позиции, и насколько искренна такая позиция, то мне сложно на него ответить. Я верю в доброе начало в людях. Я верю, что если человек выразил такую позицию и подробно ее расписал, то, следовательно, его словам можно верить, не надо постоянно сомневаться, так ли это на самом деле или скорее нет. Я всегда думаю о том, что мы должны искать не то, что нас каким-то образом разделяет, а скорее то, что нас объединяет, чтобы мы здесь смогли вместе двигаться дальше, выстраивая свою безопасность, экономику, государство и общество.
- Так что получается, мы и дальше будем применять эти декларации лояльности в разных сферах, периодически спрашивая те или иные круги, требуя, чтобы они четко выразили свое отношение? Сегодня церковь, завтра представители какого-нибудь НКО, профсоюзы и так далее…
- В Эстонии действует свобода мнений, и мы этим гордимся. Просто есть некоторые вещи, которые с точки зрения безопасности опасны, с учетом того, что наша соседняя страна — агрессор, начала полномасштабную войну против одного из своих сеседей. На данный момент, если у нас, к примеру, есть российские граждане, которые живут в Эстонии и могут попадать под мобилизацию, то нужно понимать, что с ними связаны определенные опасения. Те граждане России, которые долгое время жили в Эстонии, лояльны ли они к Эстонии или они лояльны государству, гражданами которого являются? И как они будут себя вести, если Россия вдруг предпримет какие-то шаги в нашу сторону?
Просто эти страхи тоже нужно понять, но проводить какую-то проверку лояльности нет смысла. Когда-то я читала одну книгу, написанную аналитиком данных Google (к сожалению, не помню его имени сейчас), книга называется Everybody Lies, то есть все врут. И идея этой книги в том, что люди врут в опросах общественного мнения, но они никогда не врут поисковику Google. Если ты отвечаешь на любой вопрос пришедшего из исследовательской фирмы и отвечаешь согласно тому, что он, вероятно, хочет услышать или что покажет тебя в лучшем свете, но в то же время вбиваешь в поисковике Google нечто совсем другое, то в таком случае то, о чем ты на самом деле думаешь, выявится из поисковика.
Почему я говорю об этом? Ведь на самом деле проверка лояльности напрямую ничего не даст. Но для меня также важно понять, что все, кто здесь живет на данный момент, опять же, из-за войны России в Украине, испытывают определенные страхи, и поэтому сохранение единства, неоправдание агрессии или нетерпимость к агрессии является чисто вопросом безопасности.
- На прошлой неделе вы вместе с главой Европейской комиссии Урсулой фон дер Ляйен побывали в Нарве, где запустили реализацию плана справедливого перехода. Ида-Вирумаа получит 354 миллиона евро из Европейского фонда справедливого перехода, созданного для поддержки регионов, которые сталкиваются с особенно большими проблемами на пути к климатической нейтральности. В своей речи вы сказали: "О необходимости зеленого перехода говорится давно, но война России против Украины показала даже самым последним скептикам, как важно еще быстрее отказаться от использования ископаемых источников энергии". Может, наоборот, как раз сейчас наш собственный сланец был бы как нельзя кстати?
- Для начала я хочу сказать, что с Нарвой связана одна интересная личная история, почему поехали с Урсулой фон дер Ляйен именно в Нарву. Идея родилась потому, что роду Урсулы фон дер Ляйен принадлежала Кренгольмская мануфактура, этот завод был построен ими. И я некоторое время назад узнала, что мой прадед – бабушка говорила, что они жили в Нарве, но я никогда не задумывалась почему, что они там делали – был взят на работу прадедом Урсулы фон дер Ляйен в качестве руководителя по хозяйственной части "Кренгольма". Такое вот переплетение семейных историй.
И вместе мы посетили Кренгольмскую мануфактуру, заодно также подтвердили финансирование плана справедливого перехода. Что я имела в виду этой цитатой? Много нашей нефти и газа поступало из России. Мы от этого не зависели, однако зависели другие европейские страны, в результате этого в начале войны мы – я подразумеваю страны Европы — тоже давали России много денег, чтобы она могла дальше вести войну, посредством того, что мы покупали их нефть и газ.
Да, правда, поскольку у нас на данный момент есть сланцевые мощности, то благодаря этому у нас есть электричество, но в долгосрочной перспективе мы должны обратить внимание на то, чтобы увеличить производство электричества с меньшим вредом для природы. В этом смысл зеленого поворота. Идея фонда справедливого перехода – привлечь инвестиции в Ида-Вирумаа, чтобы создать там новые рабочие места. Жители Ида-Вирумаа, которые работают в шахтах, имеют очень специфические навыки, но это очень трудолюбивые люди. Для того, чтобы использовать эти специфические навыки, должны быть созданы дополнительные новые рабочие места, на которых требовалась бы такая же рабочая сила, чтобы у нас не возникло социально-экономической проблемы.
Что касается зеленого перехода, то для энергетического перехода у нас должны быть мощности возобновляемой энергии, ветряные парки и подключаемые к ним мощности, которые помогут поддерживать частоту и компенсировать на тот случай, если ветра не будет, хотя на море большую часть времени он все же дует. Поэтому там не только энергетическая сторона, но и привлечение новых источников и инвестиций. Также мы расширяем деятельность домов эстонского языка для того, чтобы помочь жителям Ида-Вирумаа учить эстонский язык.
- То есть все-таки в отношении сланца планы меняться не будут: от него надо отказываться и никаких послаблений не предусмотрено?
- Нет, потому что ведь мы хотим, чтобы электричество было дешевле, и если посмотреть на самые дорогие источники энергии, то ископаемые источники энергии ощутимо дороже, чем гидроэнергия, ветряная энергия, морская ветроэнергия и ядерная энергия. Ведь в длительной перспективе мы хотим, чтобы у нас было производство электричества, чтобы оно было по доступной цене и покрывало тот спрос, который у нас есть. И лучше всего это достигается возобновляемыми источниками, которые так сильно не загрязняют природу.
Комментарии
С 02.04.2020 года ERR показывает полное имя автора комментария.